домовой
Вновь полночь. Пуст машинный зал.
Уже ушел весь персонал.
И лишь одна душа здесь бродит.
Хранитель. Здесь он царь и бог.
И многим завидна его судьба.
Мечтают люди поменяться,
Ведь есть здесь все о чем мечать!
А он лишь грустно улыбнулся.
Судьба. С ней не поспоришь.
Она воздаст всем по делам.
Отдал всю жизнь свою Искуству Управлять.
Неважно чем, ведь суть одна.
Теперь приходится платить,
За то, что с выбором ошибся.
Мечта была ПУСТА, и вот,
Теперь наказан, лишним знанием.
По жизни циник, а в душе романтик.
Пусть очень молод по годам,
Он стал иным, он стал рабом машин.
В душе давно старик.
з.ы. эта ахинея была написана на работе, "от нечего делать", путем перебора своих (и не только) воспоминаний и эмофона. так сказать отрешенно перебирая слова.
Уже ушел весь персонал.
И лишь одна душа здесь бродит.
Хранитель. Здесь он царь и бог.
И многим завидна его судьба.
Мечтают люди поменяться,
Ведь есть здесь все о чем мечать!
А он лишь грустно улыбнулся.
Судьба. С ней не поспоришь.
Она воздаст всем по делам.
Отдал всю жизнь свою Искуству Управлять.
Неважно чем, ведь суть одна.
Теперь приходится платить,
За то, что с выбором ошибся.
Мечта была ПУСТА, и вот,
Теперь наказан, лишним знанием.
По жизни циник, а в душе романтик.
Пусть очень молод по годам,
Он стал иным, он стал рабом машин.
В душе давно старик.
з.ы. эта ахинея была написана на работе, "от нечего делать", путем перебора своих (и не только) воспоминаний и эмофона. так сказать отрешенно перебирая слова.